Он не знал, сколько прошел, но помнил, что путь до дома всегда был короче. Мальчик очень устал, но все равно шел потому, что остановиться было страшно. Слезы давно высохли сами и не мешали вглядываться в темные заросли: вот сейчас деревья расступятся и покажутся знакомые поля. Внезапно кто-то дернул его за рубаху, и Егорка с воплем отпрыгнул в сторону. Но это всего лишь коряга зацепилась за ткань. Под ногами захлюпало, там протекал мелкий ручеек с очень холодной водой.  « Должно быть, родник рядом »- подумал Егорка, такого места он не помнил. Теперь ясно, что он давно заблудился. После того как он напился, он не смог даже понять, с какой стороны подошел к ручью. Егорка без сил опустился на какую-то валежину, в голове звенело, ноги были как ватные. Наверное, он никогда не выйдет из этого леса, даже если доживет до рассвета. Но все равно он не жалел, что не остался на конюшне. Жаль только, что не дошел до дома, и бабушка так и не узнает, куда он пропал. Спать Егорка боялся: еще подкрадется какой-нибудь волк…. И все равно, он не понял, откуда она появилась. Черноволосая женщина стояла, смотрела на Егорку, и темнота ей совершенно не мешала. Под ее взглядом становилось неуютно.   
- Мальчик, откуда ты тут взялся? - Говорила она не громко, а голос был ровным и прохладным. – Ты, верно, заблудился.
Она подошла ближе, и теперь их разделял только ручей. Егорке бы радоваться – человека встретил, окончились его блуждания по лесу, но на душе было непонятно нерадостно.
- Не надо бояться, человечек, пойдем со мною. Мой дом недалеко отсюда. Ты  ведь проголодался?
Егорка поднялся ей на встречу, но что-то сдавило сердце. Внезапно он понял, как увидел, что нет никакого дома, и там, куда его зовут пустота. Он смотрел на незнакомку, на ее закрытое опрятное платье, синего шелка, чистое и сухое, на аккуратно причесанные волосы  и видел такую же  пустоту и холод. Вот только сопротивляться ей не получалось.
- Ну что же ты? Иди ко мне скорей. Чего ты ждешь? – она протянула руки.
- А он меня ждет! – Со стороны тропинки раздался треск, и из молодого ельника вышла обычная деревенская девка, трепаная и в запачканном сарафане.
Она встала рядом, опираясь на палку, смерила взглядом ночную красотку.
- Шла бы ты отсюда.
- У тебя нет здесь власти, уходи, – прошипела та, и неожиданно наклонилась к мальчику: - Как тебя зовут человечек, давай познакомимся.
Егорка открыл рот, что бы ответить, но тут перед его носом появился девкин посох.
- Помолчи-ка. А тебя, милочка, я и без всякой власти откопаю, лопатой. Ну, что, хочешь проверить?
Проверять первой гостье не захотелось, и она со словами « встретимся еще!» уплыла в чащу.
Егорка посмотрел на оставшуюся из-подлобья, но промолчал.
- Что, пытаешься понять, кто тут по твою душу бродит? А ведь ты ее раскусил, вот только справиться с ней силенок не хватило. – Она внимательно оглядела мальчика, и ничего не сказав, покачала головой. Затем, сняв с плеча холщовую сумку и отставив посох, начала собирать хворост.
- Ну что же ты, помогай. Сейчас костер разведем, согреешься, отдохнешь. А днем я тебя домой отведу. Ты ведь заблудился?
Он молча кивнул. После того как они остались вдвоем, Егорке стало спокойнее. Усталость  сразу взяла свое, говорить и двигаться не хотелось, но он все же принес к костру пару сухих палок. Кошмарный день был бесконечным, но и он закончился.

Проснулся Егор ясным днем. Солнце стояло на полдень,   и  солнечные зайчики скакали  по лицу. Егорка потянулся и тут все вспомнил. Настроение сразу испортилось. Он мрачно огляделся.   Давешняя девка    никуда не делась, сидела рядом.
- С добрым утром. Что ты такой недовольный? Смотри, какой день чудесный. Ты наверно, просто, голодный.  Вон, на платке еда лежит. Разносолов у меня нет, но и хлеб с сыром не плохо. Иди, умойся, и ночные страхи потеряют силу.
В лесу было спокойно, чирикали какие-то птички, от родника веяло прохладой. Умывшись, Егорка вернулся к костру.  Его новая знакомая нарезала хлеб.
- Садись, ешь. Вода во фляжке. Кстати, как тебя называть? Ну что ты насупился? Боишься имя сказать?  Меня, например, можно называть … э… Виринеей. По-моему, очень подходит.
- А почему можно бояться назвать свое имя? Ты же не хотела, чтобы я отвечал той, в лесу?
- Ну, ты хитрец! Надо же, сообразил. Если кто-то знает твое имя, то может использовать против тебя в каком - нибудь  ритуале, например, для подчинения.
- А что такое ритуал?
- Колдовство такое. Но ты свое имя можешь называть совершенно спокойно.
- Почему?
- Ну, ты ведь крещеный? Значит, носишь не свое имя, а имя святого, – она хихикнула: - и все, кто захочет это имя использовать, будут иметь дело не с тобой, а с твоим покровителем. Понял?
- Наверно… - Егорка поскреб макушку, оттуда посыпался мусор. – Егорий – я.
- Это значит – Георгий. Неплохо.
- А почему тогда ты не дала мне ответить, когда ЭТА спрашивала?
Виринея  перестала причесываться. Она развернулась к ребенку и стала его разглядывать. Обыкновенный крестьянский  мальчишка, с  начесанными   вихрами и расцарапанными конечностями. И пока не понятно, каким он вырастет.
- Сколько тебе лет, дитя?
Егорка опять насупился, ну, сколько их там? Он загибал пальцы, шевеля губами. Окончательно он застрял на последнем пальце. Виринея взяла его руки в свои и согнула мизинец, а затем отогнула обратно: - Так или так? Так – десять лет, а так девять.
- Я, что- то не помню. Мне показывали как-то…
- Не знаю, выглядишь  ты старше. Ты вообще счету обучен?
- Да какая разница? – Егорка отнял руки и убрал их за спину. Ну что пристала со своим дурацким счетом? И чего это она   сама ночью по лесу шастает? Девкам  дома положено сидеть, приданое шить.
Виринея собрала остатки еды в торбу, воду из фляжки вылила на угли.
- Сейчас наберу свежей воды, и пойдем искать твой дом. Как там  твое селение называется?
- Никак! – Егорка отвернулся. Сегодня, на ясную голову, все выглядело иначе. Бабка все равно его обратно к барам отведет, старая она – ясно же.
- Э… ! Постой-ка,   да ты никак сбежал откуда -то? – Она с интересом наблюдала, как широко раскрылись глаза у   пацана.
А ведь и правда, беглый он теперь. Теперь его искать будут. Может даже с собаками, как тех мужиков в позапрошлом году. Егорке стола тоскливо и одиноко. К бабушке точно возвращаться нельзя.
- Ну, ты что, малыш.… Не расстраивайся так. – Виринея присела рядом и обняла его за плечи. Егор сидел, обхватив руками колени  и спрятав лицо. Она осторожно погладила спутанные вихры. – Давай, рассказывай, что с тобой случилось. Вместе подумаем, как с горем быть. У тебя же горе?
Егорка покивал. Конечно, горе, что же еще. И идти ему не куда. А поймают – запорют, наверно. Может быть, и не стоило раскрываться, но молчать было тяжело, слова выплеснулись сами. И Егорка, не поднимая головы, поведал свою короткую историю.
- «Много разных даров посылает судьба…» - пропела Виринея. – Могу предложить два пути, на выбор. Я могу отвести тебя  туда, куда ты пожелаешь, в монастырь, например. Или оставить бродить со мной.
Егор поднял глаза: - Ты что, бродяжка?
- Ну, можно и так сказать. Когда-то, давно, я жила в этих местах. Но теперь от моего дома ничего не осталось.
- А родни у тебя тоже не осталось?
- Не здесь. Что ты решил?
- Мне некуда идти. Будем бродяжничать. Я охотиться научись, рыбу будем ловить.
- Просто не могу отказаться! Хорошо, пошли. – Виринея легко поднялась и кивнула в сторону тропинки. – Нам туда.
- А что это за тропка? Я по ней вроде шел….
- Это звериная тропа, водопойная. Там где-то озеро. В темноте легко свернуть не туда и заблудиться.
Она пошла впереди, мягко ступая по мшистой почве, посох просто держала в руке. Егорка в припрыжку догнал ее: - А зачем тебе эта палка, ты же на нее даже не опираешься?