Яркая точка на карте города неуклонно приближается к кафетерию. Желание и нежелание сменяют друг друга в бесконечном водовороте. Это пройдет через…
Получаю запрос. Официальный, но по-старому теплый как черно-белая фотография. Хотя ничего этого быть не может. Отправляю такой же ответ. Лучше встретиться здесь на нейтральной территории, чем в угрюмом лабиринте героиновых хрущевок.
Заходит. Жамевю. Реальность расплывается. Похожа на сон больше, чем сами сны.
Замотанная в высокий шарф. Один из тех дней, когда промозглый ветер пробирается под одежду. Зябко ежится, дышит на руки. До автоматизма отрепетированные у зеркала жесты, в которые невозможно не поверить.
Принесла с собой запах улицы. Непривычно хриплый голос. Рванные связки. В воспоминании проскальзывает что-то связанное с пожарным топором. Не хочу углубляться.
Хроматофоры меняют оттенок от темно серого до безцветного, тапетум отражает свет настольной лампы. Палево на самом деле, но взгляды посетителей соскальзывают прочь. Морок протягивает теплые мягкие объятия и ко мне, но вихрь сдувает его прочь и развевает как прогоревшую бумагу. Это получается практически само собой.
Улыбается самыми уголками губ и закутывается в вуаль морока. Греет вечно холодные руки о большую кружку нетронутого кофе. Там под водолазкой спрятан грубо наколотый на запястье порядковый номер. Свой я так и не получил.
На глубине мириады красных искр закручиваются завораживающими и обманчиво инертными марморациями. Когда они выстраиваются в бритвенно-острые вкрапления, быть беде. Хорошо, что сегодня не такой день.
Где-то очень далеко, настолько далеко, что этого места будто и не существует, грохочет гром. Начинается ливень. Огромные каменные блоки и плиты мгновенно мокнут. Это происходит так часто, что становится едва ощутимым фоном. Почти как дом.
— Рядом с тобой нужен громоотвод. — Тоже чувствует, ведь я рядом. Очень-очень отдаленно. — Носишь ощущение башни с собой. Кто был в ней, сразу узнает.
Хорошо там, где нас нет.
— Никто из нас там не был. А башни уже давно нет. Осталось только основание.
— Жаль.
Ливень скоро прекратится, но не ветер. Я живу как будто в двух местах сразу. Одно из них всегда кажется более реальным. И это жутко выматывает.
В Сером мире и хорошо, и плохо. Он настоящий, и в то же время нет. Который из нас настоящий?
Когти скребут о камень уже не вспомню который год. Часть решеток выломана изнутри. Но не эта. Ленточки как и век назад трепыхаются на ветру.
Я вспоминаю, как дарю серебряные фибулы. Так давно, словно этого никогда и не было.
Легкая тень появляется сбоку и тут же пропадает. Как едва уловимое дуновение, как еле слышный шепот.
— Она здесь.
— Она всегда здесь, — в бессильной констатации факта все же прослеживается грусть и досада.
Тень появляется на самой периферии зрения, но ускользает быстрее, чем успеваешь перевести взгляд. Не издевательский, но снисходительный смешок. Крылья мелькают еще раз и пропадают из комнаты. Из кафетерия. Из всего, что меня окружает.
Краткий миг замешательства застывает в янтаре. И она проваливается в пустоту. Навсегда.
Жамевю усиливается. Я сплю? Или просыпаюсь?
Реальность расходится по швам. Ленточки трепыхаются на ветру.
— Зачем мы здесь?
Терпеть не могу, когда игнорируют вопросы.
Вертит в руках бензиновую зажигалку. Думает. Решается на что-то. На что? Я зажигаю ее на концерте Гражданской обороны, пока не обжигаю пальцы. Затем она забирает ее и держит до конца.
Я думал, что выбросил ее. Или потерял. Или ее никогда не было.
Человек за соседним столиком ежится и набрасывает на плечи куртку. Мы наследили слишком сильно как для одной встречи. Но наказать нас за это уже давно некому.
— Мы здесь Из-за тебя.
— Ты столько твердила что я человек. Наконец я и сам поверил в это.
— Нет.
Они хотят открыть Колодец. Будет взрыв. Как от ледяной бомбы. Они согласны. Атомный ледокол протаранит реальность. Они согласны.
Плевать на предназначение. Сейчас что-то произойдет, и это изменит все.
— Прости. Придется без громоотвода.
Ее магия это рекурсия, направленная во всех направлениях в бесконечность. Благословенная безумием.
— Постой!
Шаг в неизвестность. Разряды статики цена прикосновения. В одном из миров пахнет озоном.
Она вырывает вихрь силы из моего контроля и закручивает его вокруг нас. А затем сжимает. Сильно и резко. Срывает слой за слоем, сдирая с кровью и мясом. Освобождая… меня.
Люди за соседними столиками продолжают пить кофе. Мы были? Нас нет? Мы жили? Мы умерли?
— Наконец.
Ливень прекращается. Ветер затихает. В этом месте еще никогда не было так тихо. Все смотрят на меня.
— Пошли. Колодец открыт.